Офф: Нет, ну, это уже наглость!

Summer
офф: Это честно глупо. Я и так стараюсь писать длинные посты. Мало того, бывают такие ситуации, когда 3 строки никогда не получатся.

Медленно, но верно полевой голоп переходит в рысь, потом в шаг... И вот уже подросток, чуть сьежившись и сгорбившись стоит на отшибе, в снежном сугробе по самые коленные суставы. Чуть "Дернув" кожей пустил одно ухо по верту. Из раздутых ноздрней то и дело вырывались столбы густого пара и растворялись в морозном воздухе. Переступил с ноги на ногу, сбрасывая холодныей снег и снова "дернул" кожей...

Конь с таким же удовольствием продолжал выдергивать холодные, бледно-зеленые травинки. Наступала ночь. Несколько фигур появилось на равнине, но Мавр продолжал свою работу. Он чувствовал чье-то дыхание, становилось все прохладней и прохладней.. Вскоре Маврицио надоела эта бессмысленная работа и она начал ходить по равнине, что-то вынюхивая на земле и смотря изредка в темное небо.

офф: эм..неплохо было бы писать, кому обращаешься..

офф:

Какую кобылу?

Равнина полнилась все новыми и новыми личностями, а рыжий жеребец неподвижно стоял в сугробе, чувствуя, как нервы ктановятся каменными. Он уже почти не чувствовал ног. Ухо снова легло на затылок, оно порядком рамерзло. Пронизывающий до косточек ветер безжалостно трепал мягкую длинную шоколадную гриву. Жеребец то и дело мотал головой, стряхивая с себя узорчатые снежинки, заплетающиемя в длинных волосинах. Тело начинало медленно неметь и стоясь в сугробе становилось почти нвообразимо. И только бес знает, почему конь по прежнему изображал из себя угловатый и сгорбленый монумент... Бесу езвестно и самому Элу...

Он снова бежал..бежал от самого себя,бежал,движимый какими-то инстинкатами,бежал,словно огонии.И ему казалось,что стоит ему остановиться,-и время остановится,мир канет в бездну.Алжимик не знал,сколько киллометров покрыл в бешенной скачке от самого берега окена,от того места,где он возник.Он несся по прерии вороным уроганом,иногда распуская крылья и сс силой оттолкнувшись от земли пролетал пару метров и снова переходил в бешенный галоп.
Он бежал,будто бы наперегонки с тенью и с тенью своего прошлого.Алхимик,заколенный огнем Преисподней мог пробежать еще миллионы километров без устали,таким он был задуман Создателем и ненавидел себя за свое существо.В его алых глазах отражался ужас и слепое демоническое торжество и густота этих чувств почти становилась материальной вокруг него.Жеребец чувствовал,как под ударами его железных копыт сотрясается земля и это его вгоняло в еще больший ужас-ужас того,что он сам-исчадие Ада,в любой момент способное на все:на убийство,на предательство..удары его копыт гулко отдавались у него в ушах и теперь он бежал еще и от этих ударов.Конь зажмурил глаза и с силой отталкнувшись от земли поднялся ввысь на своих широких серных крыльях и полетел над ночной прерией на какие-то минуты успокоившись.
Таким образом летел он около получаса,но он показался ему вечностью.Долгий,соверншенно не разнообразный полет ему надоел и вскаре Алх совсем снизился и приземлившись пошел шагом не обращая внимания на холодные порывы ветра обдающие его шкуру,трепавшие его гриву и хвост..Алхимик их просто не чувствовал.

Еще пара шагов стройных ног и мягкая остановка, плавная, но четкая, как все движения ее. Взгляд скользит по местости, которая уже немного изменилась, точнее, изменился состав тех, кто здесь был. Ей так хотелось склонить голову к земле, приблизить разгоряченную морду к холодному снегу, таявшему от прикосновений и дыханий. Легкая улыбка, немного насмешливая и горделивая, о-да, гордость ее извечный двигатель смасшедших поступков, которые, зачастую, нельзя уже никак исправить. Голова чуть поднимается вверх, гордая осанка, размеренный шаг, выученный, наработанный, ее грива то вздымалась, то снова падала на плечи, то колыхалась, как пламя необузданное. Агатовые глаза с интересом наблюдали за происходящим, взгляд сливался с тьмой, придавая ощущение, что тьма эта вся тянется именно от нее. Дия остановилась и выпустила аккуратные клубочки пара, которые игриво унеслись куда-то вверх к ночному небу.

В гзазах промелькнуло что-то, она смотрит искоса на разгаряченную особу, от тела которой так и валил пар. Словно нехотя и лениво, Дия начинает двигаться в ее направлении, снег пытается заключить тонкие ноги в своих объятиях и прибить изящное тело к земле, однако, каждая попытка оказывается безуспешной. Сосредоточеный звгляд, прибитый к снегу немного впереди, шея изогнулась дугой, грива, как холодная сталь, скользит по горячей шелковистой шкуре. Губы так и наровят дрогнуть, растянуться в улыбке. Душа хочет нестись куда-то в даль, ибо ей так хорошо, крылья за спиной, словно, появятся и расправятся, оторвав от земли. Но грезы останутся грезами, что коба очень хорошо осознавала. Рожденный ползать летать не сможет, но кому не хочется броздить воздушные потоки с умиленным прищуром из-за порывов ветра, бьющих в глаза. Даже дышиться по-другому, но ей лишь суждено познать высь в горах, почувствовать разряженный воздух, прочувствовать те несколько секунд полета, хоть это всего-лишь прыжок. Оторвавшись от берегов мыслей своих, бредущих нсвяхною вереницей, Дия отметила, что оказалась на довольно близком расстоянии от незнакомки, поэтому остановилась и улыбнулась, как бы к слову
- Приветствую
Мягкий голос, чуть шелестящий, как весенняя листва, тихий, как поток лесного ручья, он затерялся где-то в морозных тяжелых порывах и утих.

Взгляд взметнулся в воздух за той, которая даже слова не сказала. Усмешка сверкает насмешливым оскалом, но не производит должного впечатления на Дию, он лишь смотрит, но сверху вниз, а не наоборот, главное - крылья души, остальное - ерунда. Гордость, конечно же, хорошая штука, но ... гордыня, это уже слишком.
"Что ж, пусть покривиться в гордом одиночестве"
Без особого интузиазма подумала огненная лошадь, отвернувшись от черного пегаса, лишь глаза ее говорят о жутком смехе над жалкостью этого существа, метавшегосяы сейчас в воздухе. Хоть у нее не было крыльев, она не считала, что она червяк какой-то, который не достоин уважения и смеялась в глаза тем, кто так не считал, или просто отварачивалась, ибо знала, что видиться с ними в последний раз, зачем кому-то что-то даказывать, показывать, что ты чего-то ситоишь? Эксцентричное внимание лишь отталкивало ее, давая понять, что лезущий из кожи вон всего лишь пустышка, которая пытается докричаться до всего мира, что она существует. Шаги по снегу, медленные, четкие, как всегда уверенные, она отдаляется от незнакомки, которая произвела на нее не самое лучшее впечатление, а скорее - никакое вообще. Мысли ее медленно укатились в совсем другое русло, осмысливая различные ситуации жизни, перебегая к сказкам и мифам