Дия с восторгом оглядывала место, в которое попала
- Определенно ... - Отряхнувшись, кобыла улыбнулась своему собеседнику - Нам повезло, тут так красиво!
Медленной и осторожной походкой, она приблизилась к глади воды, внимательно разглядела свое отражение, расходящееся в мелкой ряби, потом коснулась кончиком носа воды, словно не веря, что отражение говорит правду. Распробовав водицу на вкус, Подкидная осталась довольна и подняв голову, начала обследовать пещеру ближе к потолку. Жадно разглядывая каждые мелочи, разум пытался запомнить каждую мельчайшую подробность, но для чего? ... Наверное, чтобы вспомнить когда-нибудь об этом. Тепло приятной пеленой начало окутывать тело и легкая расслабленность начала мерно расползаться в самые далекие клеточки, отчего Дия так и наровила прикрыть от удовольствия глаза.

- Я знаю ...
Без какого-либо упрека ответила Дия, голос мягкими прикосновениями коснулся стен пещеры, поблуждал немного под потолком и затих в долгом ожидании. Взгляд ее все еще смотрел на воду, которая постепенно успокаивалась, и когда все стало попрежнему, она повернулась к Алхимику
- Но почему ты так поступаешь?
Робко и ненавязчиво, ее когда-то учили, что нельзя никому лезть в душу, ибо нужно представить, какого будет тебе в такой ситуации ... Хмурая гримаса возникла на ее мордахе, но не из-за разговора, воспоминания обжигающим огнем обдали по телу, отчего секунду назад ей хотелось сорваться с места и закружиться в танце белоснежных крупинок, падающих с неба. Подкидная устало прилегла возле глади воды и уставилась на землю в нескольких метрах впереди, а точнее, на камни. Кончики гривы коснулись земли, отчего немного развеселили огненную лошадь, столь странную и непонятную самой себе.

- Это? Я не сбегу, поверь, плохому бегуну далеко не умчаться ...
И вновь ее голова сколнилась на бок в причудливом положении, ухо одно склонилось вниз, а другое так и осталось торчать небольшой огненной палочкой, которая изредка шевелилась и дергалась. Взгляд ее, конечно, не был без некого страха, ибо вид крови всегда пугает и голову кружит, почему? ... может, потомучто кровь, означает встречу со смертью? Но не это столь главно, ей было нужно выслушать его, интересно, посочувствовать и даже, наверное, попытаться понять, в чем она почти сразу себя обрубила, ибо понять каждого - невозможно, понять в полной мере - нельзя. Она так же осталась лежать, разглядывая в пустом полумраке тускло посверкивающие алые брызги, раскиданные вокруг Алхимика, как рубины у его ног, а потом агатовые глаза, наполненные чернотой непроглядой, поднялись к глазам собеседника, пытаясь во взгляде уловить что-то

И взгляд ее устремлен в пол, скользит он рассеянно по земле из стороны в тсорону, но как-то медленно и странно, густые ресницы прикрывают их. Дыхание слегка участилось, но потом словн и пропало вовсе, челка густая случайно сползла на мягкие сглаженные черты морды цвета огня, странно ... о чем она думает? Губы вытянуты в строгую линию и могло показаться даже, что рассержена она почему-то, но это было далеко не так. В воспоминаниях смутных сверкали те бешенные лица, которые убивали семью ее, но ... до этого, в детстве том самом, сладком и невинном, когда впервые разум потрясла смерть, и их убили не люди, не хищники ... Смутное  сомнение возникло в чуткой взволнованной душе, которую всколыхнуть так же просто, как пустить на гладь спокойной воды рябь. Сомнение того, что убийца тот стоит в нескольких шагах, а она, как не странно, лежит у его ног. Усмешка обнажит ее белые зубы, усмешка над сложившейся картиной в воспаленной голове. Она резким движением откинет челку, из-под которой ринется взгляд наполненный непонимания и негодования, страха и некого обвинения
- Да ... это страшно
И в голос начали вплетаться нотки большей уверенности в своей правоте и неизменности.
- Но каждый сам выбирает свой путь, значит, ты сам того желал ...? ...
Вопрос или утверждение? По интонации похоже, что и то и другое. И хотелось сейчас ей скрыться в себе, превратиться в этот самый полумрак, подумать, все взвесить, перебрать те сотни выходов и ситуаций, а сейчас в голову ничего не шло, только какие-то жалкие обрывки подобия мыслей, летавших по зеркальным коридорам темноты

Она приложила уши к голове, опасливо взглянув на те искры, которые потухли почти у самого бока ее. Гневное выражение морды Алхимика, а потом снова тот прямой взгляд глаза в глаза, Подкидная вздыхает
- Хочешь измениться ... тогда нужно оставить прошлое ... или изменить его большую часть, тогда к чем у тебе ложь, равзе это уже не позади?
Она хмыкнула и повела вопросительно бровью, не отрывая взгляда от тех глаз, которые заставляли ее забывать обо всем и теряться в бездне какой-то. И сердце бьется чаще, но не от полета, а от подения, только какого-то нескончаемого, странного ...

И скрежет неприятный заставил кобылу фыркнуть громко и подняться на ноги медленно, хлестнув жестоко хвостом воздух, недавно содрагавшийся от звуков диких. Взгляд метнулся на новую фигуру, высокую и гордую, что вызывало немного восхищения, но отфыркнувшись лишь, огненная лошадь скрежетнула зубами от навалившейся так внезапно злости. И то ли кровь чуть не закапала из ушей ее, ибо скрежет был воистину невыносим, а голова еще ходила ходуном и словно давит на нее что-то. В глазах агатовых оражалось недовольтсво и сущие проклинания.
- Можно было и потише заявить о себе
Ворчливо обратилась она к деребцу ничуть не смущавшись его размерам и другим особенностям склада тела. Тяжело вздохнув, Дия снова в себя ушла, медленно начиная успокаивать потревоженный покой, который в яростных метаниях подолжал сокрушаться в голове сотней молний. Гладь воды пошла мелкой рябью и отразила огненную шкуру, которая ярко полыхнула на тусклом свете из внешнего мира.
Немного успокоившись, Подкидная переминулась с ноги на ногу, которые уже хорошо отдохнули и напрашивались на небольшую прогулочку, если бы было лето ... Она с тоской и восторгом вспомнила берега морей, на которых побывала и мягко улыбнулась тем картинам, открывавшимся перед взором агатовых глаз. Жаль, что это только воспоминания ...

В пещеру аккуратной, даже осторожной поступью вошла мокрая, немного исхудалая лошадь. Она моргнула привыкая к приятному свечению и теплу в пещере. В ней было три лошади: два жеребца и кобыла. Туман прижала узкие ушки и остановилась, её наверняка уже заметили и лезить на рожон кобыле не хотелось: кто знает, вдруг ей здесь не рады и захотят убить незванную гостью?

Туман ласково улыбнулась в ответ. Здесь было весьма тепло: очевидно, тепло шло от озера, ведь от него шёл тоненькими стручками парок. Кобыла подошла поближе и, наконец, разглядела незнакомцев: один из жеребцов был высок и очевидно хорошо натренировал мышцы, большая голова, массивная шея, а главное - он подкован! Кобыла промолчала, не захотела спрашивать про людей. Второй жеребец был единорогом. Высокий, чёрный - тоже хорош. Кобыла же была просто красавица -  рыжая шкура, элегантна, изящна - всё выдавало в ней непокорную, но обольстительную лошадь. В такой компании кобыла почувствовала себя несколько неудобно. Она подошла к озеру и наклонила голову, рассматривая своё отражение.

Дия проводит взглядом кобылу, грусть коснется прохладной рукою, проведет мягким прикосновением от морды к шее, потом по плечу и отдернется, отойдет немного, тускло улыбнется, испариться, как мираж в пустыне. В задумчивости она стояла еще недолгое время, потом вернулась, словно только что душа ее блуждала совсем в другом месте и только что вернулась обратно с резким толчом вернувшись обратно в тело. Тряхнув головой, Дия почувствовала, как приятной прохладой скользит грива, еле колыхаемся слабым ветерком, даже ... сквознячком слабеньким. Осторожный разворот, непонимание во взгляде, и бровь немного поднимется вверх, в воздухе висит много вопросов, ответов, восклицаний ...
- Тебя что-то ревожит?
Тихо шепнет она, стараясь удостовериться, что все впорядке, однако, это не так, это чувствуется. И в некотором негодовании она хотела оказаться еще ближе к нему и уже не отрываться от столь родных глаз. Как так получилось? Так немного слов, так мало времени, а в душе что-то раскрывается медленно, что э то? Остается лишь смиренно ждать, пока оно раскорется полностью ...

И снова чать ее верит, хочет верить, а другая смеется в иступлении и клонит голову в непонимании, почему все так? И взгляд окинет эту пещеру еще раз, только мельком уже, чтобы деться хоть куда-нибудь. И под ноги она посмотрит, хочет лечь устало и растянутся прямо здесь, забыв обо всем, просто оставить эту усталость и чувствовать то тепло, которое будет греть надежду даже тогда, когда он далеко. Восклик его как бешенная молния врезалась в голову, пронзила мысли все, сполила до тла и оставила пепел рассыпаться в головокружительном танце по зеркальным коридорам пустоты. И все что он говорит отдается эхом, цепляется за сердце, хватает его безжалостно и сжимает зверской безжалостной хваткой, обнажая в оскале издевательском белоснежные клыки.
Немного молчания, она отвернулась от него и прислушалась ко всему, что происходит вокруг, глухие завывания яростного ветра где-то там, белый снег мечется в страхе из стороны в сторону, тихие хлопки капель, срывающихся с кончиков потолка пещеры и тонущик в тепловатой глади озера, оставляя после себя мелкую рябь. Дия повернулась к Алхимику, мягко улыбнулась ему, и что сказать на это все?
- Ты так уверен, что я смогу тебя возненавидеть? За что? ...
И скорее спросит она у себя, ибо считает, что он не может, но это не так. На шкуре его всегда будут сияющей меткой оставаться невидимые следы струй крови, а в глазах будет отражаться прошлое, но ведь все меняется, меняешься и ты ... Медленное движение и прикосновение головы к его шерсти на шее, глаза агатовые прикрыли густые ресницы.
- Не стоит так относиться к своему будущему ...
Что за бредовые слова, к чему они? И что ей стоит сказать эти три слова? Скорее, она подавитсья воздухом, чем сможет это сказат когда-либо, отчего в горле колкой болью встал ком, всеб ольше мешающий дышать

И почему так хочется заплакать? ... В ее голове вертиться несколько мыслей, искрящихся и переливающихся свеми цветами радуги. Так хочется отпустить, пусть все идет на самотек, только сколько раз можно было убедиться, что так нельзя, все обернется против тебя. Натужный вздох и глаза закрылись, где-то внутри натягиваются силы, чтобы снова взять все под контроль, вернуть на место разбившуюся о камни маску благосклонности и мягкости. И веки с новым освеженным дыханием устремят свой взгляд в тусклые стены. Глоток по вновь пересохшему горлу.
- Слишком громкие слова ...
Словно в горячем бреду кто-то панически шепчет, и замешательство обдает холодом, который гасит тот яростный огонь, прожигающий до самых недр. Что-то всплывает в потрепанной памяти, но ускользает прочь, хоть так хотелось взглянуть что это было. Сцепленные крепко зубы пытаются издать пр онзительный скрежет, а взгляд рассеянный так и уставлен в одну точку. Дыхание тяжелое мерно вздымает огненный бока и шерсть на щеке медленно начинает нагреваться от тепла, все еще пробивающегося через охлажденное тело куда-то вглубь, въедаясь, врезаясь в ледяные стены.

Она смотрит ему вслед, хочет что-то сказать и объяснить, но изо рта лишь вырывается воздух с тихим сипом, защелкнув рот, она расслышала, как по пещере разнесся этот противный звук хищной хватки. И она до последнего будет надеятся, что черная фигура вернется обратно, и взгляд все так же хочет видеть те знакомые черты, что только что были рядом и тепло прокалывало насквозь, а теперь остался лишь холод. Все то же яростное завывание, все теже глухие удары капель по глади черной. Все то же сипловатое дыхание, вырывавшееся из пересохшей глотки. Несколько шагов и два слабых глотка теплой воды, глаза разглядывают с отвращением то отражение, что видится в ряби прозрачных волн. Прищурившись, она рывком развернется, ринется вперед и первый удары ветра хлестнут по боку, как хлысты в те давние воемена. Прищурив глаза, она оглядится, но ничего не заметит, только пустыня ... Фыркнув, Дия тряхнет головой, еле держась на ногах от бешенного ветра, было ощущение, что он вот сейчас вырвет мясо и начнет свою кровожадную расправу. Не смотря ни на что, Дия пустилась в галоп, прыгая как антилопа, ее грация, огненное тело рассекало белую пелену, а грива громко хлопала позади, уши прижались к голове, уже плохо понимающей что-либо. И столько всего теперь в душе, как с этим справляться?
Шаги все тяжелее, дыхание прерывистое и тяжелое, клубы пара смешиваются со снегом и вихрем вздымаются вверх, мутный взгляд, почти закрытые глаза, сумасшедшее биение сердце. Она ничего не слышит, и не видит ничего, только даль, и что там? Лишь идя вперед можно узнать.... вперед ...